Мы продолжаем цикл публикаций о книге Наоми Вульф «Миф о красоте: как образы красоты используются против женщин» (Naomi Wolf, ‘The Beauty Myth: How Images of Beauty Are Used Against Women’). Американская феминистка так называемой «третьей волны», автор нескольких известных книг остается, пожалуй, самой громкой и влиятельной. ГолодВульф открывает эту главу мрачной картиной болезни, которая распространяется среди юношей из лучших семей Америки, ее надежды и опоры. …Они отворачиваются от еды. Их кости проступают из-под усохшей плоти. Они ходят медленно, через силу, как старики. На губах проступает белая корка. Они могут проглотить лишь ломтики хлеба, лишь нежирное молоко. Сначала десятки, потом сотни, потом тысячи, пока среди самых влиятельных семей болезнь одолевает одного из пяти. Многие оказываются в больницах, многие умирают. …Как реагирует Америка на массовое доведение себя до голодной смерти среди ее лучших сыновей? Как воспринимает Западная Европа экспорт этой болезни? Можно было бы ожидать немедленную реакцию: кризисные совещания и слушания… лучшие эксперты, которых можно нанять, статьи на первых страницах… Сыновья страны – ее будущее; и будущее совершает самоубийство.
В книге Вульф рассматривает стереотипные, нормативные представления о женской красоте в современном американском обществе как инструмент ограничения и угнетения женщин ради поддержания мужских властных институтов. Она сочетает экспрессивный полемический стиль с историческим и статистическим анализом. Книга, вышедшая в 1991 г., стала бестселлером, собрала широчайший спектр отзывов, от похвальных до критических, и вызвала бурные дискуссии в публичной сфере и в академических кругах.
Конечно, именно это и происходит, но не с юношами, а с девушками – и поэтому реакция общества оказывается совсем другой. На борьбу с массовым распространением анорексии и булимии, на ликвидацию их причин направлена лишь доля необходимых сил. От 90 до 95% булимиков и анорексиков – женщины. Одна из десяти молодых американок, одна из пяти студенток колледжа голодает, порой до болезни или до смерти. Но мир не приходит к концу только потому, что любимое дитя, одна из пяти, которая «выбирает» медленную смерть – это девушка. Она просто делает слишком хорошо то, что от нее ожидают.Вульф указывает на тесную связь роста популярности диет и постепенного истончения Железной Девы с развитием женского движения. До начала 20 века образы женской красоты, наоборот, подчеркивали полноту; широкие пышные бедра, круглые животы и пухлые личики были достоинствами. Но одновременно с тем, как женщины добились долгожданного права голоса, в моду вошла худоба и распространились диеты. С тех пор образ «красавицы» становится все более худым и все сильнее отличается от веса и пропорций средней женщины. При этом женщины, тела которых являются образцом облика Железной Девы – модели, актрисы, танцовщицы – сами страдают анорексией, и только поэтому поддерживают свою «красивую» внешность.В результате исследования показывают, что 90% участвовавших в них женщин считают, будто слишком много весят; 25% сидят на диете; 53% девочек в возрасте до 13 лет недовольны своим телом, а к 18 годам их число достигает 78%; 45% женщин с недостаточным по медицинским показателям весом считают себя слишком толстыми.Стандарт красоты устанавливает вес ощутимо ниже средней женской нормы, и для того, чтобы почувствовать себя «красивой», женщина начинает худеть. Однако тело быстро восстанавливается, и тем самым запускается цикл потери и набора веса, который занимает значительную часть внимания женщины, отнимает у нее силы, снижает самооценку вплоть до депрессии, ухудшает здоровье вплоть до болезней и смерти, и создает у нее постоянное ощущение вины. Женская полнота подается как моральный вопрос: женщина, которая добивается успеха в похудании, которая выглядит «правильно» - хорошая, а женщина, которая отказывается худеть, не достигает успеха в похудании или теряет обретенную худобу – плохая (ленивая, безвольная, не следит за собой, не старается быть хорошей).Абсурдность ситуации и ее гендерную подоплеку демонстрирует то, что мужчин с медицинским лишним весом значительно больше, чем женщин, и при этом для мужчин лишний вес намного опаснее. Для здоровья женщин, по наблюдениям врачей, полезнее иметь вес на десять-пятнадцать процентов больше среднего и не прибегать к диетам. Основная связь веса и здоровья у женщин – то, что полные женщины все время пытаются худеть, в то же время испытывая депрессию и другие психологические проблемы, и именно этим подрывают свое здоровье. Зато у мужчин лишний вес приводит к развитию болезней, порой смертельно опасных. Логично было бы предположить, что именно мужчины должны бы уделять максимум внимания диетам и контролю за весом, но этого не происходит – все публичное и индивидуальное внимание направлено на снижение веса женщин.Вульф почти любуется таким изящным решением проблемы женской активности, подрывающей мужские институты власти: объявить нормативным вес ниже свойственного 90% женского населения – и женщины погружаются в бесконечный цикл похудания, который отвлекает их от всего остального, вызывает ощущение вины и «недостойности», и фактически доводит до тихого помешательства, свойственного гипнотическому эффекту культа красоты. Постоянный возврат веса подрывает самооценку и чувство успешности, а продолжительный голод и нехватка калорий, согласно многочисленным исследованиям, меняют личность, делая ее «пассивной, тревожной и чрезмерно эмоциональной». Такой личностью значительно легче управлять, чем уверенной в себе, активной и ясно мыслящей свободной женщиной.Голодание создает черты поведения, которые принято считать «типично женскими» - пассивность, иррациональность, эмоциональные скачки, подавленность и истерию, повышенное внимание к мелочам и в то же время дезорганизованность. Именно эти изменения личности проявила группа испытуемых, которым на шесть месяцев вдвое снизили количество употребляемой еды, доведя ее до объема, обычного для женских диет. Вся группа состояла из здоровых молодых мужчин.Пища – это первостепенный признак социальной значимости. Общество лучше всего кормит тех, кого больше ценит – дает им лакомые кусочки, лучшие ресурсы, которые есть в его распоряжении. Совместное употребление пищи, «преломление хлеба» - это ритуал установления союзнических, дружеских связей. Исторически женщинам часто отказывали в пище: лучшие куски, первый подход к общему котлу доставались мужчинам и мальчикам, женщин не сажали за общий стол. Навязанный современным женщинам и интернализированный ими отказ в еде снова объявляет их вторичными, не заслуживающими куска хлеба и отделяет их от тех, с кем этот хлеб можно преломить. Даже в изобилии западного мира они питаются как нищие, и чувствуют себя так же.Вульф сравнивает потребление калорий в популярных диетах с потреблением калорий в гетто, концентрационных лагерях, оккупированных территориях. Калорийность рационов в клиниках потери веса совпадает с калорийностью рационов Треблинки. На оккупированных территориях при потере веса больше 25% от массы тела человеку давали дополнительное питание, потому что такая потеря разрушает функционирование тела; современные диеты направлены именно на такую потерю, и больше.Женский жир подается в мифе о красоте как зловещая сущность, «грязь» женского тела – именно женского, так как природная жировая прослойка является типичной женской характеристикой. От рождения у девочек жировая прослойка на 10-15% больше, чем у мальчиков, и с возрастом эта разница только увеличивается. Жировая прослойка у женщин – это признак и необходимая часть сексуальной зрелости и плодородия. Для зрелых женщин нормально иметь жировую прослойку, составляющую 40% от массы тела. При этом потребность женщин в калориях, вопреки утверждениям диетологов, не меньше, чем у мужчин.Неестественная, не врожденная худоба плохо сказывается на женском здоровье, особенно на здоровье сексуальном и на способности к деторождению; худые, голодающие женщины страдают от всех видов «женских» болезней, у них снижается либидо. Они выглядят «сексуальнее» по современным меркам, но их настоящая сексуальность падает – недокормленное голодное тело не заинтересованно в удовольствиях плоти.Голодные женщины безопасны для истеблишмента, потому что их мысли заняты едой и виной, их тела пассивно подчиняются, они лишены энергии, нужной для активных действий, и послушны. Неудивительно, что анорексия и булимия, болезни, вызванные требованиями мифа о красоте, приобретают эпидемические масштабы, но истеблишмент не предпринимает никаких мер для прекращения этой эпидемии. Анорексия подается как «женская болезнь», о которой даже как-то неприлично говорить вслух, как душевное расстройство, вызванное личными, а не систематическими социальными, причинами. Вульф приводит примеры женщин, страдающих анорексией, их мотивации, их личный опыт, и приходит к выводу: анорексия – это состояние политических заключенных в анти-женском лагере «красоты».Молодые женщины оказываются в этом лагере еще до того, как достигают полового созревания. Культ красоты пытается возвести барьер между ними и феминизмом, снова и снова внушая, что феминистки «некрасивы» (потому что они не подчиняются стандартам «красоты»), и молодые женщины дистанцируются от движения, от названия, даже если их реальные действия феминистичны. В то же время худоба и сопровождающая ее анорексия становится для них условием продвижения по выбранному пути, будь то карьера, или семья, или и то и другое. Вульф называет худобу корсетом нового времени, который, в отличие от прежних, невозможно снять даже на ночь.Девочки допубертатного возраста уже худеют, уже отказываются от удовольствий тела и добровольно причиняют себе физические страдания, которые вызывает голод, ради неясной, но манящей цели «красоты». Разумеется, для них красота тоже не самоценна: уже в этом возрасте они знают, что под «красотой» подразумевается социальное принятие, признание, похвала – что только «красивые» бывают хорошими, а чтобы быть «красивой», надо быть худой. Перенимая абсурдность логики взрослых, ради удовольствия быть собой они жертвуют собой же, в результате не получая ничего, кроме цикла вины и новых жертв для ее искупления. Даже маленькие девочки лишают себя еды, следовательно, и энергии для роста и развития, для движения, для открытия мира и его освоения.НасилиеЖенский пол всегда был связан с болью и риском для его носительниц. Муки и смертельная опасность деторождения – то, чем женщины до крайне недавнего времени всегда рисковали, занимаясь сексом. То, что для мужчин могло быть актом беззаботной любви, для женщин было самопожертвованием. Быть женщиной было больно. Только с открытием антисептической медицины, изобретением контрацепции, легализацией абортов женщины постепенно получили возможность рассматривать свою сексуальность и свой биологический пол как нечто приносящее удовольствие без обязательной дорогой платы болью и возможной смертью. Эти страдания теперь заменила «красота», которая снова делает женственность болезненной.Признавая голод формой насилия, которое женщины совершают над собой якобы добровольно, но на самом деле под чудовищно сильным давлением среды, Вульф развивает тему, демонстрируя другие формы такого же добровольно-принудительного насилия. Первая и самая яркая из них – индустрия пластической хирургии: разрезание и коверкание здоровых женских тел ради соответствия формам Железной Девы.У женщин сложная история отношений с медициной; одновременно с ростом женского движения медицина признавала все свойственное здоровой женщине – менструацию, сексуальное желание, способность к деторождению - патологическим, одновременно культивируя истерические неврозы и ипохондрию, и доказывая, что женщина неспособна мыслить, потому что у нее есть матка, которая оттягивает соки от мозга. Женщины были инвалидами рядом со «здоровыми людьми» - мужчинами, и это давало истеблишменту обоснование для лишения их прав и свобод.Современная медицина проделывает то же самое с женской внешностью: здоровые женские тела объявляются больными и нуждающимися в сложных, дорогих, болезненных и рискованных процедурах для «восстановления здоровья», то есть обретения «красоты». Вместо феминистского определения здоровья как красоты медицина объявляет «красоту» здоровьем, несмотря на абсурдность применения понятия «здоровье» к голодовкам, боли и кровопролитию.Медицина произвольно назначает те или иные черты женской внешности, процессы женского организма «болезнью». Широкие бедра, подкожный жир, следы родов и кормления грудью на теле, мимические морщины – все это объявляется «нездоровым», несмотря на то, что это естественные характеристики женщины и ее телесности. Убедиться в фальши диагнозов «красоты» можно, если вспомнить о том, что эти черты не нарушают функционирования женского организма, напротив – являются условиями и/или результатами его нормального функционирования, и что они не были проблемой, пока не были назначены таковой.Здоровье в понимании мифа о красоте нездорово. Диеты, сложные процедуры и пластическая хирургия разрушают женский организм, а не поддерживают его. Социальное давление и внутренние конфликты, вызванные абсурдностью и недостижимостью требований мифа, подрывают психику, вгоняя женщин в состояние, которое Вульф называет «тихим сумасшествием», и усиливая риск психических расстройств.Однако с точки зрения мифа о красоте все логично: женщинам не нужно быть здоровыми или обеспечивать долгосрочное здоровье, в отличие от мужчин – в них ценится только молодость, и если мужчинам нужно продлевать свою жизнь и ее качество, чтобы набираться опыта и использовать его, то от женщины требуется хорошо выглядеть снаружи и быть молодой, в остальном она не нужна. Истинный смысл [здоровья в формулировке мифа о красоте] – женщина должна жить голодной, умереть молодой и оставить после себя красивый труп.Естественные черты женского тела и женского опыта называются теперь уродливыми, и это уродство объявляется болезнью – и таким образом женщин лишают их опыта, их тела и их силы. Причем миф о красоте одновременно подрывает женскую силу и делает на этом деньги. Современная пластическая хирургия имеет прямую финансовую заинтересованность в том, чтобы социальная роль женщины требовала от нее чувствовать себя уродливой и пытаться исправить это хирургическим путем. И потому врачи всеми силами поддерживают и создают новые мифы о женских «недостатках», которые можно будет отрезать, перешить и подтянуть за крупные суммы денег.Этика пластической хирургии не выдерживает критики. Она нарушает принцип Гиппократа «Не навреди» и медицинский кодекс, сформированный Нюрнбергскими процессами, вскрывая здоровые женские тела. Многие процедуры пластической хирургии фактически являются экспериментами на живых людях; причем эти «добровольцы» не только платят большие деньги за эксперименты над собой, но и дают согласие на процедуры, не зная рисков – потому что всю информацию могут получить только от врачей, проводящих процедуру, и из женских журналов, которые эту процедуру рекламируют, очевидно предвзятых источников.Вульф прямо сравнивает медицину красоты с евгеникой, с «обоснованиями» нацистских экспериментаторов, которые постепенно расширяли категорию «больных», на которых можно было ставить опыты: хронические болезни, мелкие дефекты, «низшие расы». «Низшее», «несовершенное» и «больное» приравнивалось одно к другому. Именно это происходит с женщинами в рамках медицины красоты: их «несовершенные» тела больны и подлежат «лечению» от самих себя.Там, где медицина ради здоровья устанавливает строгие условия для вмешательства в организм человека, стремится предупредить зависимость от лекарств и избегает зависимых, где над ней существует строгий многоуровневый контроль, медицина ради красоты может делать что угодно. Процедуры, которые приводят к травмам, к смертям, продолжают выполняться без ограничений; медикаментозные средства, долгосрочные эффекты которых неизвестны, рекламируются и выписываются врачами без предупреждений о побочных эффектах. Власти, которые строго следят за медициной ради здоровья, предоставляют медицине красоты возможность свободно портить здоровье женщин ради прибыли.Одно из основных направлений медицины женского тела ориентировано на женскую сексуальность; но не на помощь женщинам в том, чтобы освоить свое тело, развить его чувствительность, избавиться от дискомфорта. Поскольку миф о красоте подменяет сексуальные ощущения женщины сексуальной внешностью, то медицина красоты делает женщин «сексуальными» с помощью операций и процедур – увеличение груди, высветление вагины – которые снижают чувствительность тела или полностью ее ликвидируют.Медицина красоты имеет тесную связь с моралью, удобной истеблишменту. Викторианская медицина называла «нездоровым» поведение женщин, которое не соответствовало их роли жены, матери и прислуги: ум и образование, стремление реализовывать себя вне дома и политическая активность объявлялись признаками физической или душевной болезни. Контроль над женской сексуальностью с помощью жестоких методов – обрезание клитора, бинтование ног, прижигание матки – всегда облекался в мораль: женские тела калечились ради «чистоты», «женственности», «сексуальности», и в конечном итоге последствия этих жестоких травм объявлялись «красотой». Современная пластическая хирургия выполняет ту же функцию, что и кажущиеся варварскими «просвещенному Западу» методы других эпох и других культур.Миф о красоте преодолевает естественные рефлексы тела – не испытывать боли. «Красота» требует от женщины постоянного дискомфорта. Корсеты ушли в прошлое, но каблуки, от которых болят ноги, макияж, не позволяющий прикоснуться к лицу, одежда, слишком облегающая или слишком открытая, не по погоде – десятки мелочей, из которых составляется искусственная «красота», требуют от женщины постоянного, привычного дискомфорта. Голодание и пластическая хирургия – это следующие логические шаги. «Красота требует жертв».Жертвы красоты постепенно привыкают к ее пыткам, начинают воспринимать их как должное, как часть их женского бремени, настолько, что предложения освободиться от него встречают яростный отказ. Нормализация женских страданий происходит в лучших традициях исторического, кросс-культурного отрицания женской боли. В христианской традиции родовые боли являются проклятьем женщины за прегрешение, эту боль она заслуживает, окупая ею свое существование.Изобилие образов насильственной красоты вызывает притупление реакции и у наблюдателей. То, что некоторое время назад вызывало отвращение и страх – искусственные импланты в груди, «очищение» лица кислотой, отсасывание жира и перекраивание тела – теперь воспринимается буднично и нормально. На фоне сочетания гламурного садомазохизма и медицины красоты неудивительно, что насилие против женщин тоже кажется будничным и нормальным – если это можно делать врачам и фотографам, то почему не всем остальным?Боль, которую испытывают женщины, не просто игнорируется – она отрицается. Когда женщина жалуется на боль во время медицинских процедур, ей говорят, что она преувеличивает, или что она может потерпеть, или что она должна «вести себя хорошо»; ее страдания не признаются, ее реакция на них заглушается. Вульф описывает боль и страдания женщин во время и после пластической хирургии, подчеркивая, что в отличие от процедур и результатов «настоящих» операций, здесь боль объявляется «дискомфортом», преуменьшается, и жалобы на нее объявляются изнеженностью и чрезмерной реакцией.Жертвы ради красоты не воспринимаются всерьез, потому что считается, что женщины выбирают их добровольно. Однако в этом выборе нет ничего добровольного, потому что это выбор между выживанием и гибелью – социальной, если не физической. Мужчины обычно считают принуждением угрозу потери автономности. Для женщин принуждение приобретает другую форму: угрозу потерять возможность устанавливать связи с другими, быть любимой, быть желанной. Мужчины считают, что принуждение реализуется в основном через физическое насилие, но для женщин физические страдания более переносимы, чем боль от потери любви. Угроза потери любви может поставить женщину на место быстрее, чем занесенный кулак.Над женщинами принято насмехаться из-за их жажды сохранить «красоту», но они цепляются за нее потому, что общество ставит их идентичность, их ценность, их статус сексуального существа в прямую зависимость от «красоты». У мужчин такой зависимости нет; физические несовершенства и возраст не лишают их сексуальности, не делают их «бесполыми» в глазах общества.К угрозе потерять любовь добавляется угроза стать невидимой. Невидимые люди – те, кого не замечают, к кому не прислушиваются, кто не может повлиять на события. Мужчины всех видов и форм правят миром, старость только добавляет им уважения. Для женщины «красота» является условием получения хоть какого-то признания, какого-то влияния. И «красота» преходяща: зрелые и старые женщины исчезают из картины, изгоняются в безвластное ничто.Женщины находятся в опасности из-за современного неправильного понимания Железной Девы. Мы все еще считаем, что хирургия в чем-то ограничена естественностью, очертаниями «совершенной» женщины. Это не так. «Идеал» никогда не имел отношения к женским телам… с реальной женщиной он больше вообще не соотносится.Вульф описывает то, как с помощью современных технологий женские тела переделываются в нечто невозможное от природы, нечеловеческое. Современный идеал – мускулистые женщины с большой грудью, которые не появляются в природе. Участницы конкурсов красоты приходят туда из-под ножа хирурга. Практически невозможно найти модель или актрису, чья «образцовая» красота не была бы в чем-то рукотворной. Женщина больше не может быть «красивой» от природы – только в результате усилий и страданий.Железная Дева превращает женщин в роботов – рукотворных, нечувствительных, но открытых для секса, накачанных лекарствами, которые приглушают их переживания, избавляют от душевного дискомфорта, вызванного двойными стандартами мифа. …Только вопрос времени, когда хирурги передвинут клитор, ушьют вагину, чтобы она была потеснее, расслабят мышцы горла и избавят женщин от рвотного рефлекса. Вульф завершает главу вопросом: этот робот, Железная Дева – действительно ли за ней будущее?Продолжение следует. С книгой знакомит - Ольга БурмаковаМатериал подготовлен в рамках программы "Гендерная демократия" Фонда им. Генриха Бёлля.
Наоми Вульф «Для мифа о красоте на самом деле не важно, как женщина выглядит, пока она чувствует себя уродливой» Американская писательница о том, как формируются и используются нормативные рамки «красоты» в современном американском обществе. Заключение
Миф о красоте питается чувством вины и обвинениями. Вводя стандарт внешности и манеры одеваться, он создает благодатную почву для того, чтобы делать любую форму дискриминации или давления на женщину ее виной: «ты надела слишком облегающую кофточку», «ты недостаточно следишь за собой».
Жизнь после мифаВ завершающей главе книги Наоми Вульф рассуждает о том, какой, в ее представлении, должна стать жизнь женщин и мужчин после того, как миф о красоте будет преодолен, и в каких направлениях нужно для этого работать. Она повторяет вопросы, которые уже ставились в предыдущих главах.Что есть женщина? Имеют ли ценность ее жизнь и опыт? Если да, то должна ли она стыдиться того, что они видны? Что хорошего в том, чтобы выглядеть молодо? Заслуживает ли тело женщины той же целостности и того же уважения, что и мужское? Или оно – модная игрушка, которую можно подвергать всяческому насилию, придавая желаемую форму? Должна ли женщина принудительно меняться, чтобы выглядеть как другой человек, или ее «Я» важно так же, как мужское? Связана ли женская сексуальность с тем, как она выглядит? Имеет ли она право на хорошую самооценку и сексуальное удовольствие, потому что является человеком, или это право нужно заслужить «красотой», как раньше его заслуживали замужеством? Что на самом деле привлекает мужчин и женщин друг в друге? Красивы женщины или нет?Конечно, мы красивы, - отвечает Вульф. – Но мы не сможем поверить в это по-настоящему, пока не сделаем первые шаги за пределы мифа о красоте.
В книге Вульф рассматривает стереотипные, нормативные представления о женской красоте в современном американском обществе как инструмент ограничения и угнетения женщин ради поддержания мужских властных институтов. Она сочетает экспрессивный полемический стиль с историческим и статистическим анализом. Книга, вышедшая в 1991 г., стала бестселлером, собрала широчайший спектр отзывов, от похвальных до критических, и вызвала бурные дискуссии в публичной сфере и в академических кругах.
Освобождение от мифа оставляет женщинам все то, что он ограничивает и пропитывает своим ядом: собственную женскую сексуальность, общение и привязанность между женщинами, визуальную эстетику и чувственные удовольствия от тканей, форм и красок, творческую силу моды и стиля. Вместе с мифом уходит только чувство вины, собственной неправильности, унизительного несоответствия недоступному идеалу, незаслуженности удовольствий и наград, ощущение вынужденности в том, что должно быть добровольным и приносить удовольствие. Как Вульф уже описывала в книге, все лучшие стороны женской культуры и женской телесности с помощью разных мифов – о женской асексуальности, о «загадке женственности», а теперь о красоте – превращались в инструмент установления маскулинной иерархии. «Загадка женственности» пятидесятых на самом деле заключалась не в том, чтобы пол был начищен до зеркального блеска, а в том, чтобы женщины были заняты домашней работой, покупали нужные для этого товары и не пытались требовать большего, а лишь постоянно испытывали чувство вины за неидеальность своего дома. Миф о красоте точно так же подменяет понятия: суть его – не красота как таковая, а создание идеологии, в которой женщины постоянно ощущают свою неполноценность и стремятся ее компенсировать, загладить, исправить, направляя все свое внимание и силы на это бессмысленное занятие. Людей с низкой самооценкой, постоянно занятых анализом своих мнимых недостатков и сравнением себя с недостижимым идеалом, легче контролировать, и они не считают себя вправе требовать больше того, что уже имеют – что и является задачей существования мифа о красоте. В ответ на это Вульф предлагает общий принцип решения: для мифа о красоте на самом деле не важно, как женщина выглядит, пока она чувствует себя уродливой; наша задача – сделать так, чтобы не имело значения, как женщина выглядит, пока она чувствует себя красивой.Миф о красоте питается чувством вины и обвинениями. Вводя стандарт внешности и манеры одеваться, он создает благодатную почву для того, чтобы делать любую форму дискриминации или давления на женщину ее виной: «ты надела слишком облегающую кофточку», «ты недостаточно следишь за собой». Интернализировав миф о красоте, женщины и сами часто готовы обвинять себя и других. В то же время миф о красоте то и дело сливается с культурой изнасилования, утверждая, что если женщина «красива» - то есть соответствует его стандартам – то она заслуживает и напрашивается на все, что с ней происходит, вплоть до сексуальных домогательств и изнасилования; ведь она же стремится выглядеть «красиво», значит, хочет того, что является «наградой» за красоту.Настоящая проблема не в том, что именно женщина носит и что проделывает со своим телом, а в том, ее ли это выбор, и есть ли у нее выбор. Стоит напомнить, что Вульф уже писала об относительности и иллюзорности свободы выбора: миф о красоте создает ситуацию, в которой женщина, которая выбирает не соответствовать его стандартам, действительно рискует значительными материальными и социальными потерями – а следовательно, ее выбор следовать требованиям мифа не является добровольным. Косметика и наряды, желание привлечь партнера или продемонстрировать свое тело сами по себе не являются проблемой. Но то, что без косметики появляться неприлично, что одежда должна соответствовать произвольным требованиям гендерных стереотипов и модных стандартов, что демонстрация тела нужна для того, чтобы доказать свою ценность на сексуальном рынке, что партнер нужен не для радости секса или общества, а для социального статуса или материальной защиты – это настоящие проблемы, которые миф поддерживает. Сделав «красоту» условием социального принятия, миф создает ситуацию, в которой поставить под сомнение «красоту» женщины – это серьезная угроза.Обсуждать миф о красоте с феминистических позиций сложно, потому что он ставит любую женщину – в том числе ту, которая начинает его критиковать – в абсолютно проигрышную позицию, немедленно начиная оценивать ее внешность. Обвинения в «некрасивости», в «зависти», в «лени» могут подорвать смелость тех, кто находит в себе силы высказаться. Какой бы ни была внешность женщины, она будет использована для того, чтобы подорвать значимость ее слов и превратить ее наблюдения об аспектах мифа о красоте (как и о любом другом «женском вопросе») в обществе в ее личную, а не систематическую, проблему. Либо она некрасива и говорит о мифе о красоте из зависти к тем, кто приложил больше усилий, чтобы ему соответствовать – либо она красива и высасывает проблему из пальца, к тому же красивые женщины глупы, так что их вообще не стоит слушать. Вульф также настойчиво приглашает женщин присоединиться к феминистскому движению, потому что именно феминизм, как мировоззрение и как направление деятельности, включает в себя активное освобождение от мифа о красоте. Вульф провозглашает начало «третьей волны феминизма», которая должна ликвидировать не только неравенства, сохранившиеся до сих пор после многих десятилетий борьбы женщин за свои права, но и новые, проявившиеся как реакция на женское движение. Она подчеркивает, что именно «красоту» часто используют для того, чтобы отвратить женщин от феминизма – утверждая, что феминистки «уродливы» - и одновременно для того, чтобы заставить женщин замолчать.Вульф признается, что у нее нет четкого плана действий для избавления от мифа. Она озвучивает цели, которых нужно добиться:- убрать красоту как профессиональную характеристику,- запретить дискриминацию по признаку внешности и по возрасту,- ликвидировать двойные стандарты внешности,- бороться с опасностями косметических средств, диет и пластической хирургии.Вульф сомневается в том, что настойчивость, с которой феминистки требуют представить все разнообразие живой женской красоты в медийной и рекламной продукции, принесет пользу, потому что рынок работает за счет того, что подрывает самооценку. Она опасается перерождения стандарта красоты в новом обличье, появления всего лишь нового идеала – «здоровой» красоты, которая приводит к болезням, «спортивной» красоты, которая загоняет женщин в спортзал. Для того, чтобы лишить медийные образы их силы, она предлагает женщинам обратиться друг к другу, смотреть друг на друга, в том числе на женскую негламурную наготу, искать альтернативные образы красоты в реальной жизни, среди окружающих нас живых, красивых, разнообразных женщин. Еще одно направление борьбы с мифом о красоте, которое она выделяет и подчеркивает – это возвращение женщинам их сексуальности. Сексуальность не существует как данность, она изменяется и формируется с течением времени, на нее влияет окружающая ее культурная среда. Вульф предлагает стараться избегать образов гламурной порнографии и гламурного насилия (хотя это трудно, по причинам, которые она уже описывала), и целенаправленно искать образы свободной, любящей, искренней сексуальности, стремиться культивировать ее в себе. Она призывает к новому пониманию сексуального удовольствия как взаимности и равенства партнеров. При столкновении с мифом нужно задавать вопросы не о лицах и телах женщин, а о властных отношениях в ситуации. Кому она служит? Кто задает условия? Кому это выгодно? Какой контекст ситуации? Когда кто-то комментирует внешность женщины, она может спросить себя: это его касается? Равны ли мы в этой ситуации с точки зрения властных отношений? Может ли она сделать ответный аналогичный комментарий? Вульф подчеркивает, что самое мощное орудие борьбы с мифом о красоте – это женская солидарность. Миф «разделяет и властвует», обращая женщин друг против друга, против самих себя. Он заставляет видеть в каждой женщине конкурентку или критика, соперничать и обвинять. В одиночку женщина не может преодолеть миф в целом, даже если изживет его в своей отдельно взятой голове; ей нужна поддержка других женщин, объединение сил. Отдельно Вульф подчеркивает важность взаимодействия разных поколений женщин, которые миф разводит по разные стороны баррикад, пропагандируя вечную молодость как обязательное условие красоты, и заставляя женщин завидовать более молодым. Она предлагает женщинам обратиться друг к другу, следить за тем, как мы ведем себя с другими женщинами, как их оцениваем, и стараться вычистить яд мифа о красоте из взаимодействия женщин между собой. Она также призывает женщин обмениваться своими личными историями, своим ощущением себя изнутри в рамках мифа, чтобы осознать его фальшь и иллюзорность, и черпать силы в общем опыте.Давайте начнем с того, что дадим красоте новое определение, убрав из него соревновательность, иерархичность и жестокость. Почему удовольствие и гордость одной женщины должны причинять боль другой? Вульф подчеркивает, что женщинам незачем соревноваться в сексуальной привлекательности между собой, как их заставляет сейчас делать миф. Она снова отмечает, что под давлением мифа женщины соревнуются не за конкретного партнера и его внимание, а за положительную оценку некоего абстрактного наблюдателя, которую миф делает признаком социального принятия. Миф противопоставляет красоту одной женщины красоте другой, создавая атмосферу постоянного сравнения и оценки; Вульф предлагает отказаться от нее, избегать ситуаций сопоставления, не оценивать и не сравнивать ни себя, ни других. Как будут вести себя женщины, когда преодолеют миф? Кто знает? Может быть, мы позволим своим телам расцветать и увядать, наслаждаясь вариациями темы и избегая боли, потому что то, что причиняет нам боль, кажется нам уродливым. Может быть, мы будем с искренней радостью украшать себя, ощущая, что покрываем позолотой лилию [добавляем красоту тому, что и так красиво]. Может быть, чем меньше боли женщина причиняет своему телу, тем более красивым это тело будет нам казаться. Может быть, мы разучимся искать восхищения незнакомцев и обнаружим, что оно нам не нужно; может быть, мы будем с нетерпением ждать следов возраста на лице и разучимся видеть в своем теле массу несовершенств, потому что все в нем будет для нас драгоценно. С чего начать? Давайте станем бесстыдными. Жадными. Будем гнаться за удовольствиями. Избегать боли. Носить и прикасаться и есть и пить то, что хотим. Принимать выбор других женщин. Искать секс, которого хотим, и яростно бороться с сексом, которого не хотим. Выбирать, за что сражаться. А когда мы прорвемся и поменяем правила, так что нас нельзя будет лишить ощущения собственной красоты, то мы воспоем эту красоту, нарядим ее и будем демонстрировать и гордиться ею: в политике чувственности женское – всегда красивое. Послесловие«Миф о красоте» Наоми Вульф вышел в 1991 г. и оказался, вместе с несколькими другими работами, провозвестником «третьей волны феминизма», о начале которой Вульф объявляла в своей книге. Третья волна переключила внимание с юридического неравенства женщин, которое ко времени ее начала было по большей части устранено, на те виды неравенства и дискриминации, на которые труднее было указать пальцем: гендерные стереотипы, гендерное насилие, культурное и социальное неравноправие мужчин и женщин, которое не закреплено на бумаге, но воспроизводится постоянно. В феминизме третьей волны права женщин рассматриваются в контексте других аспектов социального неравенства – расы, класса, сексуальной ориентации и гендерной идентичности, состояния здоровья, и так далее. А главное – в нем предлагается каждой женщине самостоятельно определять, что для нее значит феминизм, и каким образом она будет его реализовывать; подчеркивается, что ей не нужно отказываться от того, что доставляет ей удовольствие, но нужно переосмыслить эти действия, отделить их от патриархатных мифов и социального давления, как Вульф предлагает поступить с косметикой, нарядами и сексуальностью. В книге рассматриваются некоторые из ключевых тем третьей волны, в частности, гендерное и сексуальное насилие, которое воспроизводится в культуре и закрепляется в стереотипах поведения мужчин и женщин. В главах «Культура» и «Секс» Вульф описывает конструирование образов женщин, которые фактически пропагандируют сексуальное насилие и создают обстановку, в которой оно допускается, нормализуется и одобряется – культуру изнасилования, о которой говорили и предшественницы Вульф. Репрезентация женщин в культуре и стандарты женской красоты тоже вошли в число важных направлений третьей волны феминизма. В предисловии ко второму изданию книги, в 2002 г., через десять лет после первого, Вульф отмечает изменения, которые за это время произошли. Анорексия и булимия, которые на момент выхода первого издания считались редкими, уникальными случаями, хотя Вульф описывала, насколько они на самом деле распространены, стали признаны как расстройства, информация о них стала широко распространяться. Однако в ответ на этот прогресс расстройства питания стали нормализовываться, настолько, что некоторые молодые женщины выступают «за анорексию». Производителям косметики и диетологам запретили лгать в рекламных заявлениях, и появились юридические механизмы контроля и ограничения заявлений и обещаний индустрии красоты. Женщины старшего возраста, полные женщины, женщины разных рас стали появляться в их рекламных роликах и плакатах. Однако стандарты красоты лишь несколько изменились, адаптировавшись к среде, но их жесткие рамки от этого практически не пострадали. Вульф говорит о том, что путь только начат, и на каждое достижение феминизма в борьбе с драконовскими стандартами красоты пока находится противодействие. Тем не менее, у женщин появилось больше свободы в представлении о себе и своей красоте, и, следовательно, больше свободы для опровержения мифа. Постепенно женщины получают возможность одеваться так, как хотят, а не так, как требует миф, не бояться признаков возраста, иногда даже есть без чувства вины и не бояться набрать вес, а главное – не бояться того, что «недостатки внешности» подорвут их ценность как человека, как личности. С выхода первого издания «Мифа о красоте» прошло уже двадцать лет, и дорога впереди все еще выглядит долгой. Гламурная порнография и гламурный садомазохизм все еще наполняют журнальные развороты, уличные плакаты и рекламные ролики. Модели год от года становятся все худее и умирают от анорексии. Использование фотошопа в медийной продукции превращает стареющих звезд на плакатах в их же посмертные, но очень гламурные маски, и рисует женщинам талии тоньше шеи. Женщины отказываются от гормональных контрацептивов из страха набрать вес, предпочитая рисковать нежелательной беременностью.С другой стороны, появляются новые движения, которые противостоят мифу о красоте. Движение «принятия полноты» (fat acceptance) выступает против предрассудков, связанных с внешностью, не только в медийной и культурной сфере, но и в медицине: врачи, поддаваясь стереотипным представлениям о полноте, регулярно совершают ошибки в диагнозе и в лечении, так как приписывают полноте симптомы, вызванные другими заболеваниями. Философия движения – «здоровье в любом размере» - утверждает, что худоба не является признаком здоровья, что худые и полные люди могут быть одинаково здоровы или нездоровы, и что полноту объявляют «всегда нездоровой» из-за эстетических и культурных предрассудков, которые могут влиять даже на научные исследования. Многочисленные скандалы по поводу ретуши в рекламе и в журналах наконец стали приводить к тому, что некоторые журналы стали делать выпуски «без фотошопа», известный журнал Glamour заявил, что перестает ретушировать внешность людей на своих снимках, а крупнейший немецкий женский журнал Brigitte полностью отказался от профессиональных моделей, и теперь снимает для своих разворотов женщин «с улицы». Связь поколений, о которой писала Вульф, тоже проявляется все ярче: в современных феминистских акциях участвуют не только молодые женщины, но даже девочки-подростки, которые с ранних лет начинают разбираться в феминизме и восстают против социального давления. Четырнадцатилетняя активистка Джулия Блюм развернула кампанию за то, чтобы в журналах для девочек-подростков стали появляться изображения разных девочек, а не только отретушированные модели. Хотя журналы пока относятся к ее требованиям высокомерно и снисходительно, но все больше девочек подключается к ее кампании, расширяя сферу деятельности и апеллируя ко все новым и новым журналам. Миф о красоте все еще силен, и распространяется от страны к стране, вместе со своими последствиями – новыми формами сексизма и дискриминации, поддержкой насилия, расстройствами питания у женщин, ростом пластической хирургии и косметической индустрии. Но следом распространяются и методы борьбы с ним, которых пока недостаточно, чтобы полностью преодолеть миф, но которые постепенно отвоевывают у него пространство в культуре, а главное – в умах и душах людей. В конце 2012 - в начале 2012 году книга "Миф о красоте" Наоми Вульф на русском языке выйдет в издательстве "Альпина нон-фикшн"С книгой знакомила - Ольга Бурмакова Материал подготовлен в рамках программы "Гендерная демократия" Фонда им. Генриха Бёлля
Комментариев нет:
Отправить комментарий